49. Нравственность и право.

 

Средства регуляции поведения людей:

а) правовые нормы

б) нравственные нормы

 

1. Платон. Во всем нужно соблюдать меру.

2. Утилитаризм. Действовать сообразно своей пользе.

3. Гедонизм. Стремление к наслаждению.

 

4. Имморализм Ницше. Зло есть лучшая сила в человеке.

Следующая идея, поразившая воображение современников, была идея, которая известна ныне под названием «имморализма» Ницше. Разделяя мнение, общее, пожалуй, всем представителям «философии жизни» о том, что индивид имеет примат перед об­ществом, Ницше делает из него вывод: нынешняя мораль нужна стаду, а не индивиду, мораль это изобретение слабых для того, чтобы подчинить себе сильного. Если воля к власти это основопо­лагающая сила жизни, то лучший человек — это сильный человек. Но слабые его боятся и придумывают мораль, которая не позволя­ет сильному реализовать свою волю к жизни. «Мы должны осво­бодиться от морали, чтобы суметь морально жить», — утверждает философ. Ныне действующая мораль свидетельствует не о воле к власти, а об инстинкте уничтожения, она является свидетельством упадка, унижения, клеветы. «Морально каждый побуждается,— заявляет Ницше, — быть функцией стада и лишь в качестве тако­вой приписывает себе ценность. Моральность есть стадный ин­стинкт в отдельном человеке».

Но Ницше не может не понимать, что сосуществование людей невозможно без каких-то норм, регулирующих их поведение; в любом сообществе всегда существуют некие регулятивы, благо­даря которым люди интуитивно понимают, что здесь можно де­лать, а что нет, что поощряется, а что осуждается. Поэтому он придумывает особую мораль, которую называет личной. Ее осо­бенностью является то, что индивид в ней зависит не от других людей, ни от какой-то традиции, а только от самого себя. Он со­вершенно в этом смысле свободен и с точки зрения стадной мора­ли безнравственен, но он сам провозглашает для себя нормы по­ведения и сам добровольно им подчиняется. Получается, таким образом, не отрицание морали вообще (на такой вывод могут на­толкнуть приведенные выше слова философа), а замена старой, коллективной морали, на новую, индивидуальную.

Ценности в этой новой морали Ницше конструирует по сво­ему излюбленному принципу: по принципу противоречия. Это относится, прежде всего,; к основополагающим нравственным ценностям — добру и злу. Так, например, с глубокой древности в моральных кодексах противопоставляются зло и добро, причем явно просматривается тенденция придания добру абсолютного, непреходящего значения, ибо оно рассматривается как положи­тельная ценность, а зло как его отрицание. В индивидуальной мо­рали Ницше все как раз наоборот: абсолютных ценностей не су­ществует и зло — положительная ценность, а добро ее отрицание. «Поистине говорю я вам: добра и зла, которые были бы непрехо­дящими, — не существует». Или: «Никто не знает еще, что добро и что зло, если сам он не есть созидающий! — Но созидающий — это тот, кто создает цель для человека и дает земле ее смысл и ее будущее: он впервые создает добро и зло для всех вещей». И Ницше формулирует афоризм, ставший знаменитым: «Ибо зло есть лучшая сила человека». Он снова и снова повторяет его на все лады: «О, братья мои! В ком же лежит наибольшая опасность для всего человеческого будущего, не в добрых ли и праведных?» «Ах, звери мои, только одному научился я до сих пор; что челове­ку нужно его самое злое для его же лучшего — что все самое злое есть его наилучшая сила и самый твердый камень для наивысшего создателя; и что человек должен становиться лучше и злее».

Ницше язвительно высмеивает лицемерие официальной про­поведи сострадания, когда говорятся ходульные фразы, за кото­рыми не стоит никакого искреннего чувства: «Когда большой че­ловек кричит, мигом подбегает к нему маленький, и язык висит у него изо рта от удовольствия. Но он называет это своим сострада­нием». Однако осуждение лицемерия служит для него тем осно­ванием, опираясь на которое, он отрицает сострадание вообще: «Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение на­шей любви к человеку. И им должно еще помочь в этом». Или: «О, братья мои, разве я жесток: Но я говорю вам: что падает, то нужно еще толкнуть. Знакомо ли вам наслаждение скатывать камни в отвесную глубину?»

В своем нигилизме Ницше не останавливается ни перед чем: «Сладострастие, властолюбие, себялюбие: они были до сих пор наиболее проклинаемы и больше всего опорочены и изолганы, — и\ хочу я по человечески взвесить».

Столь же шокирующие и скандальные утверждения Ницше делает и в адрес женщин: «Еще не способна женщина к дружбе: женщины все еще кошки и птицы. Или, в лучшем случае, коро­вы». Или: «Двух вещей хочет мужчина: опасности и игры. Поэто­му он хочет женщины как самой опасной игрушки. Мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина для отдохновения воина; все остальное глупость».

Ницше выступает как непримиримый критик современной ему европейской культуры. Надо сказать, что он тонко подмечает ложь, уродства и извращения естественных отношений людей, ко­торые несет с собой культура западного индустриального общест­ва. Вот образец его критики: «Посмотрите же на этих лишних лю-

произведения   изобретателей мудрецов: культурой называют они свою кражу — и все обраща­ется у них в болезнь и беду! Посмотрите же на этих лишних лю­дей! Они всегда больны, они выблевывают свою желчь и называ­ют это газетой. Они проглатывают друг друга и не могут переварить себя. Посмотрите же на этих лишних людей! Богатст­ва приобретают они и делаются от этого еще беднее. Власти хотят они. и, прежде всего рычага власти, _:— много денег, — эти не­мощные! Посмотрите, как лезут они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга и потому срываются в грязь и пропасть. Все они хотят достичь трона: безумие их в том — будто счастье восседало бы на троне! Часто грязь восседает на троне — а часто и трон на грязи... Избегайте же дурного запаха».

Воспевание индивидуализма и бунт против всех форм подчи­нения индивида приобретает у Ницше черты анархизма, когда он осуждает государство: «Государство? Что это такое? ...Государством называется самое холодное из всех холодных чу­довищ». Порок государства, по его мнению, заключается в том, что в нем все люди — хорошие и дурные — теряют самих себя, жизнь в государстве это медленное самоубийство всех.

Отрицание Ницше современного ему общества носит всеобъ­емлющий характер. Естественно встает вопрос, а существует ли какая-либо альтернатива этому обществу? Да, такую альтернативу он открывает своим учением о сверхчеловеке. Дело в том, что че­ловек сам по себе это лишь переходное состояние к сверхчелове­ку. Он так и пишет: «Человек есть нечто, что должно преодолеть». Он сравнивает человека с канатом над пропастью, протянутым между животными и сверхчеловеком. Человек — это «грязный поток», он неминуемо погибнет, и тогда придет сверхчеловек. Сверхчеловека Ницше описывает в духе своей философской ли­рики ярко, но неопределенно. Это «полусвятой, полуученый». Он — смысл земли, он — море, в котором очистится грязный поток человека. Ницше называет его молнией, безумием. Он, сверхчело­век, обитатель гор, он живет в разреженной и чистой атмосфере духа. «Почитать себя самого, любить себя самого; быть, безус-

74

 

ловно свободным в отношении себя самого — условие жизни на «вершинах гор»,— таков образ сверхчеловека.

Развивая идеи о сверхчеловеке, Ницше противопоставляет со­временной ему европейской цивилизации некое общежитие силь­ных, благородных, мужественных существ, ведущих вольную, полную опасностей и борьбы жизнь на вершинах гор. В этих его фантазиях чувствуется влияние романтических представлений о таинственном и диком Востоке. По-видимому, ими же навеяна идея «вечного возвращения», т.е. повторения через огромные по человеческим масштабам сроки всех происходивших событий, причем повторения в мельчайших подробностях.

И в заключение еще об одной идее, развивавшейся Ницше,— идеи смерти Бога, в которой (как и в идее смерти христианства Кьеркегора) отразилось чувство несовместимости (может быть полной, а может быть и в определенных пределах) современной цивилизации и христианства.

 

5. Марксизм. Резкое разделение нравственности и права. Носят классовый характер

 

Первобытно-общинный строй – всем управляет нравственность

Возникновение частной собственности – возникновение права

При коммунизме не будет права.

6. В.С. Соловьев.

7. Библия. Веды.