43. Материалистическое и идеалистическое понимание истории.

 

Идеалистическое понимание истории – человеческий разум определяет историю.

 

1. Конт – французский философ, основатель позитивизма. Для этого движения характерен примат науки в общественной жизни. Наука объявляется главным (а нередко и единственным) средст­вом решения всех общественных проблем, причем под наукой по­нимаются только точные науки, то, что англичане обозначают словом science. Поскольку прогресс науки бесконечен, бесконечным и посто­янным является также общественный прогресс, который состоит в постепенном приближении к такому состоянию общества, кото­рое будет характеризоваться благосостоянием всех людей и все­общей солидарностью.

Одним из самых значительных своих достижений Конт считал открытие универсального закона трех стадий, которому, по его мнению, подчиняется эволюция и общества в целом, и индивида.

-теологическая или фиктивная. Человечество, находясь на ней, объясняет все феномены при помощи сверхъестественных сил. Типичным образцом такого объяснения он считает мифологию.

-метафизическая или аб­страктная. На этой стадии все феномены рассматриваются как продукты абстрактных «сущностей», «идей», «сил». Именно для этого периода характерно объяснение теплоты «теплородом», магнетизма «симпатией», в химии появляется понятие «химиче­ского сродства», а биологи ссылаются на «жизненную силу».

- позитивная или научная. Она характеризуется трез­вым, реалистическим подходом ученых к объекту исследования и возможностям его познания, а также вытекающей отсюда практи­ческой направленностью науки. «Только на позитивной стадии, — пишет Конт, —- человеческий дух, поняв невозможность дости­жения абсолютного знания, не вопрошает более, каковы источник и судьба Вселенной, каковы внутренние причины феноменов, а ищет и открывает, комбинируя рассуждение с наблюдением, их действующие законы, т.е. неизменные связи последовательности и сходства». На позитивной стадии сравнение естествознания со знанием об обществе отчетливо показывает архаичность и отсталость нау­ки об обществе и человеке. По существу речь должна идти о соз­дании ее заново по образцу естествознания. Наука об обществе должна стать «социальной физикой», т.е. опираясь на факты со­циальной реальности, открыть связывающие их неизменные зако­ны. Чтобы отделить новую, подлинную науку об обществе от ус­тарелых теологических и метафизических представлений о нем, Конт предложил назвать ее придуманным им совершенно новым словом «социология», которое он сконструировал из двух слов, относящихся к разным языкам —латинскому и древнегреческо­му. Термин этот оказался удачным, вошел во все современные развитые языки.

Сам Конт тут же и взялся за конструирование новой науки, которая необходима именно для практических целей, т.е. создания научной политики, благодаря чему станет возможным управление социальной эволюцией.

Социология, по его мнению, должна состоять из двух частей — социальной статики и социальной динамики. Первая исследует вечные условия общественной жизни: семью, разделение труда, политику и экономику. Своей целью она имеет поддержание ус­тойчивости общества, порядок. Социальная динамика, напротив, изучает изменение общества и приводит к открытию закона про­гресса. Таким образом, «прогресс и порядок» — вот лозунг, кото­рым руководствуется социология.

 

2. Спенсер – последователь Конта. Так же как и для Конта для него источником развития обще­ства был разум. Религия и наука, по его мнению, составляют два полюса мышления, деятельности разума — негативного и пози­тивного. Существование каждой из этих противоположностей имеет свой смысл: существование религии является свидетельст­вом существования Абсолюта, существование конечной Тайны бытия. Существование науки свидетельствует о возможности от­носительного знания мира. Поэтому религия и наука совместимы: если каждая из этих противоположностей будет оставаться в рамках своей компетенции, вражда религии и науки прекратится (Спенсер был убежден, что так, в конце концов, и случится).

Философское знание — это знание максимальной степени общности, это обобщение обобщений, предел унификации позна­ния. Философ утверждал: «Наука — частично унифицированное познание, философия — полностью унифицированное познание». Естествознание, по его мнению, базируется на следующих прин­ципах: неуничтожимость материи, непрерывность движения, си­ловое сопротивление. Их унификация приводит к формулировке «принципа непрерывного перераспределения материи и движе­ния». В свою очередь, из этого принципа с неизбежностью следу­ют вывод: не существует абсолютного покоя и абсолютного по­стоянства, а существует лишь общее изменение (закон эволюции). Этот вывод был им опубликован за два года до выхода основопо­лагающего труда Ч.Дарвина. Однако у Спенсера речь идет не об эволюции живой природы, а об эволюции Вселенной в целом. Критерии эволюции он характеризует следующим образом:

-переход от менее связанного состояния к более связанному,

-переход от гомогенного состояния к гетерогенному,

-переход от неопределенного состояния к более определен­ному.

Исходным пунктом эволюции Вселенной является неста­бильная гомогенность, а направление эволюции — равновесное, устойчивое, организованное состояние. Эволюция человечества выражается в прогрессе, который приведет людей к «величайше­му совершенству и счастью». У Спенсера ярко проявляется гос­подствующая у англичан еще со времен классической философии номиналистическая тенденция. Не человек служит обществу, а общество человеку. Он резко выступает против идеи всевластия государства. Права личности священны, государство лишь орудие защиты этих прав.

Общество эволюционирует в соответствии с непреложными законами, изменить направление этого процесса волевыми уси­лиями нельзя. Процесс эволюции состоит из огромного числа не­больших последовательных изменений, он не знает резких скач­ков. «Как нельзя сократить путь от детства до зрелости, избежав нудного процесса всхода и медленного роста ростков, так нельзя ждать, чтобы из низших социальных форм сразу образовались высшие без серии небольших последовательных изменений», — утверждал философ. Развитие общества составляет неотъемлему часть общего процесса эволюции. Общественные установления (моральные нормы, различные социальные институты) суть инст­рументы приспособления человечества к окружающей среде. Если Конт предлагал раз и навсегда данную классификацию наук, то Спенсер стремился к созданию универсальной синтетической фи­лософии, которая стала бы теоретическим обоснованием всех на­ук: механики, физики, химии, а также биологии, психологии, со­циологии и «науки о нравственности».

 

Материалистическое понимание истории

 

3. Марксизм Маркс делает вывод о том, что практическая дея­тельность в виде промышленного и сельскохозяйственного произ­водства является основным, конституирующем общество процессом. От того, каким образом в обществе складывается про­изводственный процесс, зависят, считает он, все остальные формы социальной жизни. Так, он выдвигает положение, которое и он сам, и Энгельс считали основой величайшего открытия, соста­вившего эпоху в философии — материалистического понимания общества. При этом общество понимается как определенная сис­тема материальных отношений людей, а естественным продолже­нием этого хода рассуждений становится материалистическое по­нимание человеческой истории как процесса становления, существования и эволюции этой системы.

Процесс производства, по мысли Маркса включает в себя два материальных, объективных элемента: во-первых, это произ­водительные силы. Маркс специально подчеркивает, что истори­ческие эпохи различаются не тем что производят, а тем чем про­изводят. Ручная мельница, пишет он, дает вам общество с сюзереном во главе, паровая мельница — общество с промыш­ленным капиталистом. Второй элемент производственного про­цесса это производственные отношения, т.е. отношения производ­ства, обмена продуктами деятельности, распределения и потребления. Они независимы от воли и сознания людей: вступая в жизнь, люди застают эти отношения сложившимися в результа­те деятельности предшествующих поколений, они так же, как производительные силы материальны, объективны и определяют деятельность представителей нового поколения. Источник же раз­вития общества (т.е. движущую силу истории) следует искать во взаимоотношении этих двух элементов. Производительные силы постепенно совершенствуются (в их развитии заинтересованы в конечном итоге все), а производственные отношения более кон­сервативны (их изменение ведет к переделу собственности, а по­тому всегда находятся силы, сопротивляющиеся переменам). С течением времени разрыв между обновившимися производитель­ными силами и устаревшими производственными отношениями углубляется. Рано или поздно они вступают в прямой конфликт, старые производственные отношения ликвидируются, возникают новые производственные отношения, которые открывают простор дальнейшему развитию производительных сил. Это и есть эпоха социальной революции. А затем все повторяется сначала. То, что здесь описано, составляет, пожалуй, главный в рамках марксизма закон истории — закон соответствия производственных отно­шений уровню и характеру развития производительных сил.

Но история — это процесс, совокупная деятельность людей, а не просто неподвижная «данность». Чтобы законы истории дей­ствовали, необходимы субъекты, в деятельности которых и про­является действие законов. Кто же осуществляет действие упомя­нутого закона в социальной реальности? Это делают особые субъекты истории — классы, т.е. объединения людей по социаль­но-экономическому положению. Этот тезис имеет очень большое значение в марксизме. Ленин даже иногда отождествлял материа­листическое понимание истории и классовый подход, что вполне соответствует духу учения Маркса, ибо последний расширил по­нятие практики и кроме процесса преобразования природы вклю­чил в нее процесс преобразования общества, т.е. классовую борьбу.

Но не только история (т.е. общественный процесс) получала при таких исходных посылках материалистическую трактовку, но и функционирование общественной системы также. Маркс анали­зировал ее (систему) с помощью тех же понятий: производитель­ные силы и производственные отношения он называл способом производства и рассматривал его в качестве фундамента общест­венной системы, определяющего социальную, политическую и духовную сферы общественной жизни. Особо Маркс выделил со­вокупность производственных отношений и назвал их базисом, государство же и различные формы общественного сознания от­нес к надстройке. Тем самым формула "общественное бытие оп­ределяет общественное сознание" обрела богатое содержание. С этих позиций получило иное, чем прежде, объяснение происхож­дение сознания как такового, а также происхождение искусства, нравственности, религии, политики, идеологии и т. п.

Познание законов истории позволяет определить ее направ­ление, а, следовательно, открывается возможность попытаться воздействовать на нее, например, ускорить ее ход. Тем самым фи­лософия становилась не просто объяснением прошедшего, но и проектом будущего. Все это как нельзя лучше было выражено следующим афоризмом Маркса: "Философы лишь различным об­разом объясняли мир, тогда как дело заключается в том, чтобы изменить его!"

И здесь неоценимую помощь Марксу оказал гегелевский ме­тод (или система), который он приспособил именно к целям прак­тического преобразования общественных порядков. Приняв в ка­честве аксиомы, что общество представляет собой развивающийся объект (идею прогресса он не только принял, но и довел до логи­ческого конца), Маркс нуждался в теории, адекватно раскрываю­щей содержание процесса развития. Поэтому главную роль у него в отличие от Гегеля стал играть не спекулятивный метод, а диа­лектика, не положительно-разумная, а отрицательно-разумная сторона мышления. Именно с помощью диалектики он решал фундаментальные вопросы теории развития: почему развивается общество, как происходит развитие, куда оно направлено.

Ответ на первый вопрос дает гегелевское учение о противо­речии как источнике движения и развития. У Гегеля принцип то­ждества бытия и мышления при определяющей роли мышления дает возможность распространить противоречие (слово противо­речие в буквальном смысле слова означает столкновение двух противоположных суждений) на весь мир в целом (если мир есть прикладная логика, то в этой операции действительно нет ничего странного). Маркс же, как материалист истолковывает противоре­чие как борьбу противоположных сил. Применение этого принци­па к истории позволяет представить ее как непрерывную борьбу социальных групп с противоположными экономическими интере­сами. Первая глава "Коммунистического манифеста" (а его Ленин называл первым зрелым произведением марксизма) начинается с фразы: "История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов".

Ответ на второй вопрос, вопрос о механизме развития, Маркс нашел в гегелевском положении о переходе категорий количества и качества друг в друга. Опять-таки как материалист Маркс видо­изменяет идею Гегеля в том смысле, что у него диалектика этих категорий превращается в закон перехода количественных изме­нений в качественные (в данном случае слово «закон» принадле­жит самому Марксу). В "Капитале" он задается вопросом, каким образом определенная сумма денег превращается в капитал и ре­шает ее так: постепенно возрастая, эта сумма достигает такого размера, который позволяет ее владельцу освободиться от непо­средственного участия в производственном процессе, тогда-то и совершается переход количества в качество и деньги становятся

капиталом.

Наконец, ответ на третий вопрос дает фихтеанско-гегелевская триада, которая получает название отрицания отрица­ния. В "Капитале" Маркс рассматривает историю развития евро­пейской экономики и изображает ее следующим образом: сначала имеется большое количество мелких собственников-производителей, владеющих средствами производства. С возник­новением крупного промышленного производства они не выдер­живают с ним конкуренции и разоряются. Происходит их экспро­приация, что можно рассматривать в теоретическом плане как первое отрицание. Однако процесс неумолимо идет дальше. "Цен­трализация средств производства и обобществление труда дости­гают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капита­листической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют. ... Это отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на ос­нове достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средст­вами производства".

 

 

4. Ясперс

 

В основе европейского понимания истории, считает Ясперс, лежит «стрела времени»: от прошлого через настоящее к будуще­му. На этом представлении по существу покоятся все прогресси-стские концепции. Однако считает Ясперс, из стрелы времени возможны и пессимистические выводы. В самом деле, прошлое нам по существу неизвестно, ведь что-либо достоверное об исто­рии человеческого общества можно сказать, лишь начиная со времени появления письменности (4-5 тысяч лет назад), а в исто­рических масштабах это ничтожный срок. Будущее является не­определенным; никто не в состоянии предвидеть, что будет с че­ловечеством хотя бы через 100 лет. Жить же одним настоящим нельзя. Так что вместо того, чтобы строить лучезарные картины светлого будущего, лучше попытаться постичь смысл истории.

Осуществляя такую попытку, Ясперс исходит из двух пред­посылок. Первая состоит в том, что, по его мнению, единство ис­тории существует, оно есть не что иное, как объемлющее. Вторая предпосылка относится к сущностному содержанию историческо­го процесса: он представляет собой, с одной стороны, существо­вание, экзистирование человека, а с другой, имеет поворотные моменты, когда совершается таинственный и судьбоносный про­рыв к трансцендентному. Человеку как бы предоставлена воз­можность совершить попытку встречи с трансцендентным. Всего было четыре таких попытки.

Как уже говорилось, происхождение человека, по мнению Ясперса, это неразгаданная тайна. Можно лишь предполагать, что в начале всех начал существовало доисторическая эпоха. И вот тогда и происходит первый прорыв к трансцендентному, первая попытка человека: в результате возникает Прометеевская эпоха. Ясперс дает ей такое название по той причине, что в это время (и это похоже на чудо) возникает членораздельная речь, человек научается обращаться с огнем и создает первые орудия труда. Дожившим до нас наследием той эпохи являются мифы.

Следующий прорыв к трансцендентному происходит тогда, когда возникает эпоха Великих культур древности: Египет, Мес-сопотамия, Индия и Китай. В этот период народы живут изолиро­ванно друг от друга, совершается их «безмолвный рост». В исто­рически короткое время у людей появляется письменность, государство, искусство. Именно эта эпоха получила выражение в библейском рассказе о помещенных в рай первых людях.

Третий прорыв связан с осевым временем. Понятие «оси ис­тории» использовалось и до Ясперса. Осью истории полагали ро­ждество Христово, положившее впоследствии начало нашему ле­тоисчислению. Ясперс же говорит об «осевом времени», которое, по его мнению, занимает промежуток истории от 800 до 200 гг. до н.э.

Осевое время это как бы и грехопадение человека, и получе­ние им чудесного дара: он лишился рая, но зато научился разли­чать между добром и злом. В это время происходят завоевания, народы начинают смешиваться, появляется разнообразие культур, зачатки науки и техники. Но самые главные изменения происхо­дят в сознании человека. Он начинает сознавать себя как лич­ность, т.е. свободное существо. Это самое значительное приобре­тение человека, хотя одновременно приходит и понимание того, что бытие человека трагично. Осевое время знаменуется появле­нием таких великих людей, как Конфуций в Китае, Будда в Индни, Заратустра в Персии, пророки Илия и Исайя в Палестине, Гомер, Парменид, Гераклит, Платон, Аристотель и Архимед в Греции. И то, что эти люди появились независимо друг от друга, в историческом масштабе одновременно, в совершенно разных рай­онах Земли и притом развивали схожие идеи, является неразга­данной тайной, свидетельствующей о встрече с трансцендентно­стью.

Если попытаться подвести итог приобретениям, связанным с осевым временем, то в первую очередь надо назвать идею свобо­ды, идею того, что мир ужасен, идею возможности спасения, а также возникновение того категориального строя мышления, ко­торый присущ и нам и на основе которого возникли философия и наука.

Ясперс специально оговаривается, что осевое время нельзя рассматривать как исторический факт, это понятие, относящееся к области оценок. Объяснить осевое время ни ссылкой на науку, ни ссылкой на Бога невозможно. В связи с таким огромным значени­ем осевого времени для развития мировой культуры Ясперс счи­тает возможным выделить народы, сыгравшие в этих событиях решающую роль, и назвать их осевыми.

Относительно следующей попытки Ясперс довольно проти­воречив. С одной стороны, начало развития современной техники он называет «второй осью». А поскольку появление современной техники связано с XVII и даже с XVIII вв., то он даже заявляет, что человечество молодо. «Мы только начинаем»,— пишет он. С' другой стороны, он все же склонен предостерегать от придания этой, второй, оси такого же статуса, что и осевому времени.

Подводя итоги своей концепции истории, Ясперс пишет (по-видимому, не без учета опыта, приобретенного им в фашистской Германии), что одним из важнейших уроков истории является вы­вод о том, что воспитание, вера, знание, умения — все это не бо­лее чем тонкая оболочка над доисторией. Нет ответа на вопросы: как она возникла, может ли она исчезнуть, что при этом случится с человечеством? Более или менее ясно лишь одно: история может исчезнуть, доистория — нет.