29. Философские концепции пространства и времени.

Энгельс.

Пространство и время существуют вне сознания и не зависят от него. Пространство и время зависят от взаимоположения и движения системы. Вопрос пространства и времени против Бога и религии. Все характеристики пространства и времени относятся к материи.

Мах.

Отвергал понятия абсолютного пространства и времени, считая их формами индивидуальных сознаний. Пространство и время даны лишь в ощущениях.

Бергсон.

Бергсон говорит о том, что люди уподобляют время пространству (мы «опространствуем» время, утверждает он). Происходит это следующим образом: мы уподобляем время однородной и пустой среде, в которую и помещаем «вещи», т.е. вырванные из потока жизни отдельные элементы, неделимые далее и разделенные меж­ду собой четкими границами. Так понимаемое время, говорит Бергсон, есть призрак пространства, преследующий рассудок. Та­ким образом, мы получаем реальность без качества, но зато вме­сте с ней и возможность выразить эту реальность количественно, измерять и считать составляющие ее элементы. Более того, имен­но благодаря омертвляющему жизнь рассудку, мы получаем воз­можность абстрагировать, считать, вообще говорить, так как наш язык приспособлен для выражения не чувств, а рассудка: чувство мы можем назвать, но выразить его в языке невозможно. Как го­ворит Бергсон, наша любовь или ненависть выражает все наше «Я» сразу, целиком, но только для того, кто переживает эти чув­ства, язык же фиксирует лишь безличный, объективный аспект чувств. Подлинная длительность, длительность чувства — это по­следовательность без различения в ней элементов, это взаимопро­никновение этих элементов, причем каждый из них воплощает в себе целое. Мы можем только находиться внутри нее и интуитив­но ее постигать. Всякая же попытка выйти из нее, сосредоточить­ся на каком-то одном ее элементе сразу же превращает ее в такую длительность, в которую контрабандой вторглось пространство. Это длительность, которая выступает как протяженность. Последовательность в ней реализуется как рядоположенность бесчис­ленного количества однородных элементов, которые соприкаса­ются друг с другом, но не проникают друг в друга. Если подлин­ная длительность (т.е. время), по словам Бергсона, не есть количество, то в рассудке (т.е. в науке) время выступает именно как количество и измеряется прерывистой величиной — расстоя­нием, пройденной часовой или минутной стрелкой. Бергсон фор­мулирует следующую антиномию: в «Я» мы находим последова­тельность без внеположности, вне «Я» — внеположность без последовательности. Это значит, что в сознании не существует двух одинаковых его состояний, так изменчиво и текуче его со­держание, но вне сознания все вещи являются по отношению друг другу внешними, они внеположенны, зато вне сознания нет под­линной последовательности, подлинного времени, подлинной ис­тории. Вне сознания существует только моментальные одновре­менности вещей, каждая из которых (одновременность) существует одно мгновение и сменяется другой такой же одно­временностью в следующее мгновение. Это значит, что каждое мгновение все явления как бы одновременно возникают и одно­временно исчезают, чтобы в следующее мгновение снова возник­нуть и снова исчезнуть. Таким сложным способом мы сводим время к пространству, а процесс превращаем в вещь.

Ясперс.

Осевое время.

В основе европейского понимания истории, считает Ясперс, лежит «стрела времени»: от прошлого через настоящее к будуще­му. Прошлое нам по существу неизвестно, ведь что-либо достоверное об исто­рии человеческого общества можно сказать, лишь начиная со времени появления письменности (4-5 тысяч лет назад), а в исто­рических масштабах это ничтожный срок. Будущее является не­определенным; никто не в состоянии предвидеть, что будет с че­ловечеством хотя бы через 100 лет. Жить же одним настоящим нельзя. Так что вместо того, чтобы строить лучезарные картины светлого будущего, лучше попытаться постичь смысл истории.

Осуществляя такую попытку, Ясперс исходит из двух пред­посылок. Первая состоит в том, что, по его мнению, единство ис­тории существует, оно есть не что иное, как объемлющее. Вторая предпосылка относится к сущностному содержанию историческо­го процесса: он представляет собой, с одной стороны, существо­вание, экзистирование человека, а с другой, имеет поворотные моменты, когда совершается таинственный и судьбоносный про­рыв к трансцендентному. Человеку как бы предоставлена воз­можность совершить попытку встречи с трансцендентным. Всего было четыре таких попытки.

Происхождение человека, по мнению Ясперса, это неразгаданная тайна. Можно лишь предполагать, что в начале всех начал существовало доисторическая эпоха. И вот тогда и происходит первый прорыв к трансцендентному, первая попытка человека: в результате возникает Прометеевская эпоха. Ясперс дает ей такое название по той причине, что в это время (и это похоже на чудо) возникает членораздельная речь, человек научается обращаться с огнем и создает первые орудия труда. Дожившим до нас наследием той эпохи являются мифы.

Следующий прорыв к трансцендентному происходит тогда, когда возникает эпоха Великих культур древности: Египет, Месопотамия, Индия и Китай. В этот период народы живут изолиро­ванно друг от друга, совершается их «безмолвный рост». В исто­рически короткое время у людей появляется письменность, государство, искусство. Именно эта эпоха получила выражение в библейском рассказе о помещенных в рай первых людях.

Третий прорыв связан с осевым временем. Понятие «оси ис­тории» использовалось и до Ясперса. Осью истории полагали ро­ждество Христово, положившее впоследствии начало нашему ле­тоисчислению. Ясперс же говорит об «осевом времени», которое, по его мнению, занимает промежуток истории от 800 до 200 гг. до н.э. Осевое время это как бы и грехопадение человека, и получе­ние им чудесного дара: он лишился рая, но зато научился разли­чать между добром и злом. В это время происходят завоевания, народы начинают смешиваться, появляется разнообразие культур, зачатки науки и техники. Но самые главные изменения происхо­дят в сознании человека. Он начинает сознавать себя как лич­ность, т.е. свободное существо. Это самое значительное приобре­тение человека, хотя одновременно приходит и понимание того, что бытие человека трагично. Осевое время знаменуется появле­нием таких великих людей, как Конфуций в Китае, Будда в Индии, Заратустра в Персии, пророки Илия и Исайя в Палестине, Гомер, Парменид, Гераклит, Платон, Аристотель и Архимед в Греции. И то, что эти люди появились независимо друг от друга, в историческом масштабе одновременно, в совершенно разных рай­онах Земли и притом развивали схожие идеи, является неразга­данной тайной, свидетельствующей о встрече с трансцендентно­стью.

 

30. Проблема движения и самодвижения.

 

Движение, по Энгельсу, - это способ существования материи, которая является первоосновой, первосущностью мира, и существует вне и независимо от нашего сознания.

 Большое внимание Энгельс уделял классификации форм движения материи. Она была практически целиком заимствована у Конта, только у Конта была астрономическая форма движения, а у Энгельса – механическая. В основу ее был положен принцип восхождения от простого к сложному, от низшего к высшему: механическая, физическая, химическая, биологическая и социальная формы движения материи (что, между прочим, давало возможность рассматривать общественную жизнь как одну из форм материального процесса). Формы движения ма­терии, по мысли Энгельса, несводимы к друг к другу, но обладают преемственностью, так что каждая более высокая включает в себя как подчиненную все предшествующие ей низшие.

Понятие материи ввели древнегреческие философы (Платон и Аристотель). Материя – это то, из чего все возникло, все состоит и во что все превращается. Материя – это пассивность, движение начинается с помощью внешней силы (Бог, высший разум и т. п.) Пантеисты обожествили, активировали материю (т. е. стало возможным обойтись без внешней силы); Гегель сказал, что противоречие приводит к движению, правда, он имел ввиду движение мысли, а Энгельс перенес это на весь мир (в каждой вещи есть противоречие).

Проблема движения и самодвижения в мире, также рассматривается в философии Уайтхеда.

Уайтхед пришел к выводу, что вся предшествующая филосо­фия страдала существенными недостатками. В числе этих недос­татков он называл понимание материи как олицетворения массив­ности, прочности, твердости, подход к материальной вещи как к механизму, состоящему из частей, упор на постоянстве матери­альных явлений, отождествление их с их сиюминутным сущест­вованием. Именно из-за этих ошибочных, по мнению Уайтхеда, установок и возникла в философии непреодолимая противопо­ложность между материальным и идеальным, которую философы «преодолевали» чисто словесными средствами. Отсюда становит­ся ясным, что новая философия должна быть построена на новых принципах, сформулированных четко и ясно. Таких принципов шесть.

1. Принцип процесса. Прав был Гераклит, выдвинувший знаменитое положение: «все течет, все изменяется». Как пишет Уайтхед, «природа являет себя нам как становление». Это значит, что любая вещь есть не что иное, как событие или пространствен­но-временное происшествие. В таком случае природу можно оп­ределить как процесс процессов, а космос как творческую эволю­цию.

2. Принцип атомизма или клетки. Реальность состоит из единичных событий. Каждая вещь-событие должно рассматри­ваться как неделимая далее единица — атом или клетка. Можно сказать, что действительность множественна, плюралистична.

3. Принцип организма. Любое происшествие (т.е. любая вещь) не кирпичик в стене, а орган в некоторой целостности, в ор­ганизме. Следовательно, каждое происшествие выполняет определенную функцию по отношению к целому. Действительность телеологична.

4. Принцип иерархичности. Вселенная представляет собой некоторое организованное целое, в ней существует иерархия уровней. Уайтхед различает четыре таких уровня:

действительные происшествия в вакууме;

действительные  происшествия  истории  неживых объектов;

действительные    происшествия    истории    живых объектов;

действительные происшествия истории человека. Думается, что всякий, знакомый с учением марксистской фи­лософии о формах движения материи не может не увидеть здесь определенного сходства с построением Уайтхеда.

5. Принцип относительности. Любая вещь (т.е. событие, происшествие) содержит в себе веер возможностей. Новое нико­гда не возникает из ничего, оно возникает из потенции. Механизм творчества, размышляет Уайтхед, и состоит в том, что устраняют­ся все «лишние» возможности и остается лишь одна, которую мы и считаем результатом творчества.

6. Принцип креативности. Основой мира является не суб­станция (материя или дух), а «изначальная творческая энергия» (Бог Уайтхеда это не создатель мира, не его правитель, а «поэт мира»). В этом смысле можно утверждать, что сущностью мира является энергия, а понятие «изначальное» приобретает статус особой ка­тегории (Уайтхед называет его универсалией универсалий).

Уайтхед полагал, что такой подход позволяет существенно расширить методологические возможности философии: наряду со структурно-морфологическим методом философ должен исполь­зовать и эволюционно-генетический. Последний несет с собой весьма плодотворное правило: поскольку мир иерархичен, высшее выступает в нем в качестве ключа к низшему.

 

31. Понятие развития.

Классическая философия.

В античности время считалось цикличным (повторение всего) – проблемы развития не было. Христианство рвет замкнутый круг и разворачивает в прямую. Термин “эволюция” (с лат. раскручивание) введен Кузанским.

Спенсер.

Закон:

Не существует как абсолютного покоя, так и абсолютного постоянства, а есть общее изменение.

(в отличие от Дарвина это относилось не к эволюции, а к развитию вселенной).

Критерии эволюции:

1. переход от менее связанного состояния к более связанному.
2. переход от гомогенного состояния к гетерогенному.
3. переход от неопределенного к определенному

Исходный пункт развития Вселенной – нестабильная гомогенность, а направление эволюции - равновесное, организованное состояние.

Эволюция человечества выражается в прогрессе, который приведет людей к величайшему совершенству и счастью.

У Спенсера резко проявляется номиналистическая тенденция. Не человек служит обществу, а общество человеку. Резко выступает против идеи всевластия государства. Права личности священны, государство является лишь орудием защиты этих прав.

Общество эволюционирует в соответствии с законами, изменить направление этого процесса волевыми усилиями нельзя.

 Процесс эволюции состоит из огромного числа небольших последовательных изменений, он не знает резких скачков.

Энгельс.

Он попытался предста­вить диалектический метод в виде теории, т.е. системы принци­пов, законов и категорий. Если обратиться к его произведениям "Анти-Дюринг" и "Диалектика природы", то получится следую­щая картина. Материалистическая диалектика включает в себя, прежде всего, два принципа: принцип всеобщей мировой связи (все явления обусловлены другими явлениями, все они так или иначе включены в материальное единство мира) и принцип разви­тия (все явления не только движутся и изменяются, но и, так или иначе, развиваются). Что такое развитие Энгельс не поясняет, считая, по-видимому, что это интуитивно ясно и без всяких разъяснений (движение от простого к сложному, от низшего к высше­му). Далее важнейшим элементом теории диалектики являются •шконы: перехода количественных изменений в качественные, единства и борьбы противоположностей и отрицания отрицания. (Сам Энгельс законами называет лишь первый и последний из них. противоречие же рассматривается им как выражение сущно­сти движения и развития, в связи с чем он, как и Гегель, употреб­ляет суждения типа S есть Р и не есть Р). Законам диалектики в марксистской философии придавалось настолько большое значе­ние, что само определение этой философии связывалось именно с ними. Во всех учебниках можно было найти определение: диалек­тический материализм есть наука о всеобщих законах развития природы, общества и мышления. Тем самым марксизм предложил свою альтернативу утверждению трансцендентального идеализма о существовании общих законов для бытия и мышления; в нем эту роль как раз выполняют законы диалектики. Наконец, важной со­ставной частью теории диалектики является единство, взаимопе­реход и противоположность категорий, таких как единичное и общее, сущность и явление, содержание и форма, причина и след­ствие, необходимость и случайность, возможность и действитель­ность, абстрактное и конкретное, историческое и логическое.

П. Тейяр де Шарден.

Мистический эволюционизм.

Реинтерпритация христианства в свете теории Дарвина.

Мир - живой организм, пронизанный божеством и стремящийся к совершенству. На вершине человек.

Начало мира не ясно.

Преджизнь – стадия неживой природы – первая ступень эволюции.

 Вторая стадия - жизнь.

Появление человека – третья стадия.

Человеческая история эволюционирует и высшая ступень во Христе. Первородный грех – зло, которое необходимо для эволюции; искупление – эволюционный процесс.

Бергсон.

Мир есть единство двух принципиально различающихся сущ­ностей: жизни и материи. Жизнь олицетворяет непрерывное из­менение и развитие, материя — постоянство и инертность. Стержнем мира, магистральной линией его существования являет­ся «жизненный порыв», материя же представляет собой переход от одной пульсации мира к другой, а также те тупиковые линии эволюции, в которых жизненный порыв теряет способность по­ступательного движения. Сам Бергсон писал: «...Жизнь является как бы потоком, идущим от зародыша к зародышу при посредстве развитого организма». Эта концепция получила название «творческой эволюции». Она уподобляет развитие мира развитию орга­низма, в свою очередь состоящего из организмов.

Эволюционизм Бергсона обладает рядом особенностей: жи­вые системы, в которых воплощается процесс развития, необра­тимы, процессы, происходящие с ними, неповторимы и, следова­тельно, они принципиально непредсказуемы. Понятно, что отсюда с непреложностью следует вывод о том, что творческая эволюция не может быть постигнута средствами интеллекта, ее можно лишь почувствовать, она открывается нашей интуиции, но не рассудку.

Сам Бергсон, подытоживая ход своих размышлений о творче­ской эволюции мира, выделяет следующие принципиальные по­ложения: феномен жизни не может быть сведен к физическим и химическим процессам, направление эволюции невозможно объ­яснить просто накоплением случайных изменений в ее процессе, ведущей силой эволюции является не воздействие внешних об­стоятельств, а внутренний напор, внутреннее стремление живого существа к усложнению, нельзя объяснить эволюцию и исходя из предположения о существовании заданной ей наперед цели, про­цесс эволюции — это длительность, которая не может быть све­дена к прерывистой совокупности однородных элементов.

Жизненный порыв Бергсон отождествляет с сознанием. Творческая эволюция Бергсона характеризу­ется рассеиванием энергии, ее диссипацией. Ее осуществление со­стоит не в появлении новых и более совершенных форм, как это утверждают ходячие представления об эволюции, а дивергенцию, разделение на все более расходящиеся тенденции. Он подвергает критике классическую философию за то, что она со времен Ари­стотеля рассматривала растительную, животную и разумную жизнь как ступени одной и той же тенденции, тогда как, считает он, в действительности это три все более расходящиеся направле­ния.

Синергетика.

Теория самоорганизации. Ей предшествовала кибернетика.

Существуют открытые системы (т. е. существует обмен вещества с окружающей средой) и они не линейны – это диссипативные системы (системы, рассеивающие энергию).

Хаос – это непрерывное движение, в котором возникают флуктуации порядка (растопка печи, лавина) – упорядочивание системы. Структура возникает при “отжигании ненужного” (как при создании скульптуры).

Детерминированность процесса в будущем – аттракции. Будущее вытягивается из настоящего. Бифуркация – раздвоение линии развития. На “перекрестке” все зависит от ничтожных обстоятельств. Фракталы – постоянно повторяющиеся элементы в развитии (индивидуальность крон деревьев).

Переосмысление понятия случайности (в марксизме она не значительна) – в точках бифуркации случайность играет главную роль.

Синергетика не позволяет предсказать развитие мира в целом, а может предсказать только некоторые области.

 

32.Принцип детерменизма.

Антимония: “все имеет причину, но возможна ли свобода”.

Демокрит: “Случайность – это точка пересечения двух необходимостей”.

Спиноза: ”Все происходит так, как происходит и иначе не может произойти.”

Франц. материалисты: “все действует абсолютно детерминировано; есть большие (то, что знаем) и маленькие (то, что не знаем) причины.”

Энгельс.

Критикует Лаплассовский принцип детерменизма. Причинность – это необходимый компонент диалектического закона. Причинность не является необходимостью.

Энгельс считает, что нельзя все свести к механической закономерности. Статистическая закономерность – определение будущего с определенной вероятностью.

Энгельс уходит от фатализма и признает случайность. Случайность – форма проявления необходимости.

Диалектический материализм не отрицает свободу, как познанную необходимость. Отстаивалась свобода воли человека.

Индетерменизм, по Марксу, - это явление, у которого нет причины (например, чудо).

Поппер.

Детерменизм разделяет на философский (у каждого события есть причина) и физический (не все события определены с абсолютной точностью, но можно предсказать вероятность: облако – часы).

В процессе творчества большую роль играет случайность.

Индетерменизм, по Попперу, - это облако, но не чудо. Он отрицает явления без причины.

Витгенштейн.

Законы для мира и для человека одинаковы. Законы логики – это законы и мира, и мышления. В логике нет случайного: что мыслимо, то осуществимо, следовательно, в мире тоже не может быть случайностей.

Если мы сталкиваемся с чудом, то необъяснимость его причин – в нашем незнании.

Ясперс.

Люди потеряли смысл бытия. Все обман, иллюзия.

Ясперс против детерменизма. Он считает, что человек борется с причинно-следственными связями.

Ясперс опирается на понятие личности: свобода только внутри сознания человека, а для общества в целом – встреча с трансцендентным – богом.

Считает, что существуют два образа жизни: внешний (жизнь под действием обстоятельств) и внутренний (мир мыслей).

Эта философская концепция вышла в результате обдумывания вины или не вины немецкого народа в 30-40-х годах.

Рассел.

Рассел утверждает, что предметом философии явля­ется научное знание. Обращение к нему позволяет разделить все науки на два класса:

логика и математика. Их основой является логиче­ский вывод. Достоверный результат в них обладает строгой необ­ходимостью и всеобщностью,

все остальные науки. Они основаны на принципе причинности. Достоверный результат в этой сфере научного зна­ния всегда только вероятен.

В позитивных науках возможны два вида вывода:

математический. Например, зная формулу закона тяготения, вы подставляете в нее полученные опытным путем эм­пирические данные и вычисляете движение планет.

субстанциональный (нематематический). Подоб­ный вывод получается, когда на основе полученных опытным путем данных выводится некая регулярность. Так, например, из на­блюдений за движением планет Кеплер вывел законы этого дви­жения.

Особенность субстанционального вывода, согласно Расселу, заключается в том, что поскольку из предложений типа «А имеет место» невозможно при помощи дедукции вывести предложение, утверждающее факт наличия какого-либо события, то он (вывод) возможен лишь в том случае, если в рассуждение вводится какой-либо недедуктивный (т.е. не имеющий логическую природу) принцип (например, принцип причинности, принцип индукции и т.п.).

Большая часть наших знаний получается именно при помощи субстанционального вывода, ибо именно им пользуется знание донаучное, так называемый «здравый смысл».

 

33. Понятие закона в науке и философии.

Закон – высшая форма объяснения окружающего мира.

В античной философии не было понятия “закон”. Демокрит – необходимость, Архимед – постулат. Закон происходит от азартной игры, затем перешло на общественную жизнь.

Средние века – закон поведения (Божий закон), отсюда закон перешел в науку.

Кант был первым, кто начал различать законы природы и науки.

Ленин

Детерминационная связь – закономерная связь.

Закон – отношение сущности. Закон – прочное явление и отношение явлений.

Закономерная связь – постоянная связь, объективная связь (не зависит от нашего сознания); общая связь (охватывает много явлений); устойчивая связь (явления не изменяются); существенная связь; необходимая связь (выполнение при наличии всех условий).

Трудности в советской философии – не все общие связи – закономерны.

Поппер.

Особое внимание Поппера привлекает такой важнейший вид детерминационной связи как закон. Закон природы описывает, по его мнению, жесткую, неизменную регулярность. Поскольку за­коны природы неизменны и не допускают исключений, то они не могут быть нарушены или созданы. И если мы сталкиваемся с со­бытием, противоречащим закону, мы говорим не об исключении, а о том, что наша гипотеза о существовании закона опровергнута. Закону науки свойственны две особенности. Во-первых, у физи­ческого закона есть логическая форма, любой закон природы имеет количественную сторону и может быть формали­зуем. Во-вторых, всякий закон науки может быть выражен запре­том. Однако Поппер в дальнейших рассуждениях на эту тему су­щественно ослабил силу требований к понятию «закон природы». Гак, читатель узнает, что законы могут открываться не только наукой, но и здравым смыслом, обыденным сознанием. Правда, такие законы никогда не называют законами, поскольку они являются банальностями, к таким законам не применима та логическая форма, о которой сам же он писал. Интересны рассуждения Поппера по поводу законов разви­тия, законов истории, в частности. Он занимает жесткую пози­цию, утверждая, что таких законов не существует, и существовать не может. Дело в том, что, по мнению Поппера, если взять эволю­цию вообще или историю человеческого общества, то каждая из них, по сути своей представляет собой один огромный факт, при­чем факт уникальный, единственный в своем роде. Сравнить эво­люцию или историю человеческого общества просто не с чем. Ко­гда речь идет об эволюции или истории, то всегда неявно предполагается, что они всегда «окончены» к тому моменту вре­мени, которое мы обозначаем словом «сейчас». По отношению к таким явлениям возможен лишь ситуационный анализ, т.е. выяв­ление факторов, влияющих на то-то и то-то в сегодняшней ситуа­ции. Правда, в истории есть то, что часто принимается за законы, это — тенденции, которые указывают на некоторую направлен­ность хода событий. Но любая тенденция тем и отличается от за­кона, что она может резко измениться, развитие событий может пойти в совершенно другом направлении. Отсюда Поппер и дела­ет вывод, что предвидение в истории (наподобие предвидения солнечного затмения в астрономии) невозможно, возможен лишь прогноз, имеющий большую или меньшую степень вероятности осуществления.